Увиденное четыре года назад Осташово поразило, остро захотелось сделать что-нибудь этакое, чтобы попытаться это все сохранить. Но реальное решение действовать пришло в Погорелово.
В Погорелово дом сохранился. Несмотря на годы, когда там было ЧК, военкомат, а потом школа и интернат (а дети, как известно, самые большие вандалы в мире), там сохранилось внутреннее убранство. Резьба, витражи… оригинальная окраска, которую пощадила почему-то даже едкая синяя краска советских образовательных учреждений. Тогда, увидев Погорелово, мы вдруг представили, каким было при жизни Осташово. Еще бы – если добротное и основательное, семейное гнездо крепкого хозяина Поляша Погорелово столь гармонично, тонко и прекрасно, каким должен был быть романтический, построенный молодой жене на волне старческой, «ренессансной» влюбленности улетевший в небо своей башенкой и балкончиками осташовский терем-теремок Сазонова?
Каждый раз, приезжая в Осташово, мы стремились в Погорелово. Только теперь я могу сформулировать, зачем. Нет, слова эти произносились и раньше, и даже смысл их где-то слегка пробивался сквозь всегдашние погореловские сумерки. Ларчик открывался просто – у Погорелово есть душа. Ну, правда. Те, кто побывал в этом доме, всегда рассказывали, что ощущают что-то возвышенное, необыкновенное. Одни мои приятели упросили Анатолия, хозяина погореловского терема, разрешить прожить там несколько дней одним. Да что там говорить – я сам прожил в Погорелово неделю, вдвоем с Анатолием, и совершенно реально считаю эту неделю одной из лучших в своей жизни. Но, чтобы ощутить эту душу, надо иметь возможность уйти в себя. Наверное, поэтому в Погорелово можно легко мириться с тем, что не заводится генератор, можно даже забыть его завести, но невозможно мириться шумом и гамом. Здесь столь же естественны тихие разговоры тет-о-тет , сколь неестественны пьяные споры далеко заполночь… Наверное поэтому Анатолий все эти годы предпочитает жить в доме один, черпая здесь свое вдохновение.
Я понимаю сейчас, что тогда, когда затевалось Осташево, мы, влюбившись в погореловский дух, хотели воспроизвести именно его. В наших долгих тогдашних разговорах с Анатолием было и это. Он еще с самого начала предупреждал – новый проект невозможен без нового подхода, без потока новых и новых людей, найденных или нашедших Осташево по интернету и другим рассказам. Разных людей, очень разных, знакомых и не знакомых с историей, умеющих и не умеющих ощутить этот ее дух. Он сразу тогда дал понять, что этот поток крайне, как источник питания, как свежая кровь, необходимый Осташово, одновременно станет губителен для Погорелово. Я с ним спорил.
Произошло ровно то, о чем Толя тогда говорил. Как и мы когда-то, новые люди приходят в Толин дом, как будто это найденное ими в лесу чудо никому не принадлежит, как будто растерянный стоящий рядом с ними маленький человек тоже только что сюда вошел… Ээээ. Ребята, а это ведь его дом. Даже не так. Это дом-с-душой, сохранившейся только благодаря тому, что когда-то, сорок уже лет назад, он в этот дом вошел.
В этот раз я смотрел на себя со стороны. Множество разных, непонятных и незнакомых людей. Нет, наверное, хороших людей, уже просто потому хороших, что сюда приехали. Наверное, они не просто приехали, а узнали от своих друзей – знакомых, а те от своих. Кого-то из тех знакомых – знакомых и я сюда привел и показал… Приводил и показывал, сам участвуя в создании потока людей, хороших людей, постепенно тем не менее разрушающих такую интимную и хрупкую субстанцию, как погореловская душа… Масса машин лагерем у дома. Нет, вроде, на почтенном расстоянии, но…
Люди стремятся к прекрасному, люди должны видеть и оценивать красоту. Но, черт возьми, не должны же люди из любви к прекрасному ночевать в Эрмитаже или на Дворцовой площади в автомобиле? Да и наличие, скажем, в моей квартире картин – не повод же, чтобы, открыв дверь, отодвинуть меня плечом, восхитится, и, наведя уже объектив, бросить в никуда: «я тут поснимаю, да?»
- Мы вам не помешаем?
Вот интересно. А какой вы предполагаете ответ на этот вопрос? Удивительное слово подобрал к этому Анатолий. Корректность. Друзья мои! Если вам вдруг в голову пришел такой вопрос, это автоматом означает однозначный на него ответ. Помешаете! Только вам так никто не скажет – люди корректны.
Нет, попробуйте правильно меня понять. Эта проповедь – не наезд на вновь прибывших. Скорее, взгляд на себя самого, на нас с женой в том числе, со стороны и через три прошедших года. Мы сами сделали то, что сейчас отчетливо увидели – показали, вывернули погореловскую интимную душу на всеобщее обозрение... В Погорелово не потеряна еще душа. Там – вот чудесное определение подобрал сам Анатолий – там потеряна корректность.
Давайте как-то попробуем ее восстановить. Давайте с Толей заранее (sic!) договариваться, когда можно к нему заглянуть. Да, на часок. Да, не поглазеть, не разбить в хлам единственную дорогу, но сделать что-то полезное дому и его хозяину. Но только корректно, то есть по еще не заданному вопросу, который вертится еще на вашем языке, понять ответ на него – уместно ваше там нахождение, или нет.
А Осташево еще не собрано. Но уже сейчас понятно, что оно не станет «хранителем духа». Что бы и как бы мы ни делали, это невозможно – слишком много времени прошло с момента, когда оттуда ушел дух прежний. А место для нового только-только появляется, и оно станет, обязательно станет хранителем нового духа. Но, увы, не прежнего – наши мечты вдохнуть туда сазоновский дух, атмосферу той, возвышенной и столетней жизни – всего лишь утопия. Новый осташовский дух будет другим – другое поколение (даже по отношению к нам, не говоря уж об Анатолии) его создает. Слегка коммерческим, немного интернетовским, чуть-чуть пришлым по отношению к местному населению. Хорошо ли это? Уж всяко лучше развалин четырехлетней давности. Стоит ли горевать? Да нет, не стоит. Стоит «Вишневый сад» перечитать…
